спасяб=))))

Печаль Ангела, или Ангел Печали

- Здесь свободно?
Очаровательная девушка лет семнадцати на вид взглядом указала на пустой стул рядом со мной. Я кивнул и галантно – по крайней мере, мне этот жест показался именно галантным – отодвинул для неё это стул, приглашая составить мне компанию в этот вечер в шумном многолюдном баре. Девушка села и, откинув назад непослушные рыжие волосы, помахала официанту. Тот, с трудом пробравшись сквозь тесные ряды столиков, вопросительно воззрился на неё.
- Пива, пожалуйста, - тихо попросила девушка, - «Heineken», если можно.
- И мне тоже, - прибавил я, поскольку моя кружка почти опустела. Когда официант ушёл, я обратился к девушке: - Я думал, что юные леди нынче предпочитают не убогое пиво, а что-нибудль, что звучит по-романтичней – вино, к примеру, или какой-нибудь слабоалкогольный коктель.
Девочка скривилась и сказала:
- А ты мне не указывай, что я могу пить, а что – нет! Хочу пива – значит, выпью пиво!
- Не злись, пожалуйста, - я немного удивился агрессии этого хрупкого создания, поэтому сразу перешёл в оборону. Профессия журналиста научила меня общаться с самыми разными по характерам людьми.
- Не буду,  - легко согласилась она. – Прости, я погорячилась. Просто день выдался тяжелый.
- Бывает, - я был рад, что разговор перешёл в более мирное русло. И протянул руку для знакомства: - Игорь. Предпочитаю, чтобы друзья называли меня Гай. Это мой... эээ... сценический псевдоним.
- Диолита, можно просто – Ди, - она пожала мою руку.
- Интересное у тебя имя, Ди, - улыбнулся я. Разговор явно обещал быть приятным. – Ты – итальянка?
- Нет, - почему-то смутившись, ответила она.
- Может быть, француженка?
- Нет.
- Так откуда же ты родом, леди с любопытным именем?
Диолита замолчала на пару минут, явно прикидывая, можно ли мне доверять. Потом вдруг выпалила свистящим щёпотом:
- Гай... Я знаю, что ты – репорёт, ты можешь поверить во многие невероятные события, но то, что я расскажу тебе... ты, наверное, посчитаешь меня пьяной или сумасшедшей, но... всё это правда, всё, что я говорю... ты готов мне верить?

...

Я всегда был скептиком. Не верил никому и ничему паранормальному. А тут – вот он, факт, вот она, сенсация… А я всё равно не верю. Или, как верно заметила Ди, боюсь поверить.
- Они… не настоящие… - прошептал я. В ответ Диолита пару раз взмахнула крыльями, и меня обдало волной теплого воздуха. Я осторожно приблизился, боясь спугнуть наваждение, и медленно опустил руки на тёплые перья. Всё так, всё настоящее. Я провёл ладони вниз по крыльям, ощущая приятную мягкость и тепло. И вдруг – резкий укол. Я отдёрнул руку: в мой безымянный палец впилось маленькое белоснежное перо, крошечный кусочек почти невесомой материи, в котором поместились все мои мечты и надежды.
- Можешь оставить себе, на память, - Диолита повернулась ко мне лицом и посмотрела на крохотное пёрышко в моих ладонях. – Теперь ты веришь?
- Верю… - одними губами прошептал я. С трудом оторвав взгляд от пера, я посмотрел в глаза Диолиты. – Зачем ты здесь, Ангел? Почему… на Земле? Сейчас? Среди смертных?..
Она сложила крылья и ответила мне долгим, грустным, пронизывающим взглядом.
- Я – ангел печали. Меня послали сюда в наказание… за то… что… за то, что я…
Я жестом предложил сесть. Мы опустились в кресла одновременно. Я сразу понял, что меня ждёт долгий рассказ, и приготовился внимательно, не перебивая слушать её. Наверное, Диолита прочитала и эти мои мысли, потому что теперь в её глазах светилась благодарность.
- У нас, ангелов, есть свои школы для юных херувимов – там, в Эдеме, - начала она. – И я училась в Янаане, одной из лучших школ Поднебесья. Я оканчивала первый курс, когда это случилось.
Нам дали стандартное для всех учеников-первокурсников задание: измерить Линию Жизни человека. Моим человеком стал житель Соединённых Штатов Америки, нечто Бенджамин Бастиан Браун. Он был юристом, разведён, жил с двумя детьми – обычный среднестатистический мужчина. И мне предстояло, на месяц войдя в его среду, почувствовать Линию его Жизни.
Спустившись на Землю, я подружилась с его старшей дочерью, чем обеспечила себе доступ в его дом. Нужно было узнать о нём как можно больше – тогда Линия Жизни стала бы проще для меня. Я стала довольно часто посещать его дом. Через неделю – спасибо ангельскому шарму – я для него стала почти как дочь. И, к сожалению, даже больше.
Каждый день я заходила к Браунам – под любым  предлогом. Я изучала ауру Бенджамина, записывала наблюдения. Строила Линию его Жизни. От меня, от того, как я прочувствую жизнь Бена, зависело его будущее. Я общалась с его дочерьми, впитывала каждую его частичку – я полностью погрузилась в это задание. Я побывала в том доме, где он родился, объездила его любимые места, даже встретилась с его бывшей женой – и по крупицам собрала всю информацию о его ауре. Но потом оказалось, что самое главное я всё-таки упустила.

До сих пор не понимаю, как я могла этого не заметить. Прошло уже три недели задания, когда я стала осознавать, что Бен слишком хорошо ко мне относится. Я испугалась. Я ограничила встречи с ним и его дочерьми, но мне ещё нужно было закончить задание. Я узнала о его жизни всё, что могла, прочувствовала ауру прошлого и будущего, и на последней неделе я стала создавать его Линию Жизни.
Бенджамин, видимо, заметил, что я отдалилась от него. Когда я пришла к ним в последний раз, чтобы собрать последние мелкие крупицы жизни Бена, Кейси и Хайди, его дочерей, не было дома. Он пригласил меня войти и подождать девочек внутри. Я чувствовала, что он чем-то взволнован, но мне нужна была его аура, и я согласилась. Бен провёл меня в гостиную, налил чай. Он расспрашивал о Кейси, я отвечала невпопад, формируя его Линию. Заметив мою отрешённость, Бенджамин забрал из моих рук стакан чая, поставил его на стол и посмотрел мне в глаза.
- Мы должны поговорить, Лэйни (это имя я тогда взяла себе для задания).
- Я слушаю вас, сэр, - я сделал упор на последнем слове, ибо я уже догадывалась, к чему он клонит, и хотела расставить границы в разговоре. Бенджамин немного растерялся, но всё же собрался и продолжил:
- Дело в том, Лэйни, что… не знаю, как тебе это объяснить… Ты очень похожа на мою маму, - вдруг заявил он. И надолго задумался.
- Сэр? – я осторожно напомнила ему о своём присутствии.
Он встрепенулся и вдруг выпалил:
- Я люблю тебя, Лэйни. (В этот момент Диолита так сжала бокал в своей руке, что он лопнул, и кроваво-красная жидкость закапала на пол, но Ди не обратила на это внимания, и я не стал перебивать её повествование).

Я разозлилась. Я осерчала. Я взбесилась. Я была ученицей, а он – объектом моих исследований. Он был человеком, а я – ангелом. Он был раза в три старше меня, а я была совсем юным существом, не знавшим ничего о чувствах… И он полюбил меня.
Ненависть затопила моё сознание. Он не мог полюбить меня, понимаешь, он не должен был! Я возненавидела Бена. Я вскочила и стрелой выбежала из дома, чтобы никогда не видеть больше его влюблённые глаза…
Линия его жизни, которую я как раз создавала, превратилась во взрывоопасную ярко-красную структуру. И я, дав волю чувствам, обрубила её, оставив Бенджамину Бастиану Брауну ещё только один день в вашем мире. Потом, всё ещё вне себя от гнева, я вернулась домой – в Эдем.
На следующий день Бэнджамин Бастиан Браун скончался по неустановленным причинам. А меня схватили ангелы-стражи и отвели в Высший Суд. А потом – на Землю, без права на возвращение в Эдем. Фактически, я осталась ангелом – но ангелом падшим. В наказание я стала Ангелом Печали. Я была обязана выслушивать жалобы людей, забирать их боль и тоску… но всё, что я забирала, я оставляла себе.

Диолита умолкла. В её ярко-зелёных глазах стояли слёзы. Я, обладая опытом утешения плачущих девушек, выскочил из комнаты, достал ещё один бокал взамен разбитого, нашёл припасённые на чёрный день виски – для ангелов – не жалко – наполнил бокал и неторопливо вернулся в комнату.
Слёзы Ди почти высохли, и она с благодарностью приняла виски. Я сел рядом и осторожно – чтобы этот жест получился как у друга детства, а не у влюблённого идиота, чего она бы мне ни за что не простила, - обнял её за плечи. Тихо сказал:
- И ты не можешь вернуться домой?
- Нет, - отрезала она.
- Извини… но разве юные ангелы не допускают ошибок? Разве всегда эти… линии жизни отмеряются безупречно? И всех изгоняют?
- Нет, - тон её немного смягчился, - их не изгоняют из Эдема. Беда в том, что я укоротила жизнь Бэна осознанно.
- Ясно, - кивнул я. – А ты… - и умолк, не зная, что ещё сказать. Диолита внимательно посмотрела на меня и грустно улыбнулась.
- Спасибо, Гай. Я знаю, ты хочешь мне помочь. Я благодарна тебе за это.
- Да не за что, - смущенно сказал я. Никогда бы не подумал, что смогу помочь ангелу. И тут я вспомнил: - Ты сказала, что стала… ангелом печали? И собираешь чужую боль?
Она вздохнула, поставила на стол бокал – явно опасаясь разбить и этот – и неровным голосом произнесла:
- Да, это так. Даже некоторые люди на это способны. Я просто… ну, допустим, иду по улице… а навстречу – человек, в душе которого поселилась печаль. Мы заговариваем. Он открывает мне свои страхи, делится грустью. Я внимательно – даже слишком – слушаю его, утешаю… А в моей Душе, – Ди ударила себя кулаком в грудь, - эта его боль находит новую обитель. И отпускает грустящего.
- То есть, - сказал я после минутного молчания, - ты делаешь людей счастливыми?
- Немного счастливее, чем они были, - кивнула Диолита, - а сама…
- Вбираешь в себя эту боль… - тихо закончил я. Мне стало страшно. Руки задрожали. Это, наверное, действительно адские муки – хранить печаль многих людей… Десятков… дюжин, сотен, тысяч! Измены, депрессии, проблемы, стрессы, ссоры, потери…
- Да, такого врагу не пожелаешь, - она доверительно уткнулась в моё плечо. Я обнял её сильнее, пытаясь дать немножко своего тепла – хотя у меня его так мало – этой девчонке, которой оно нужно куда больше, чем мне.

Vanil... спасибо большое... очень рада, что тебе интересно читать:)

Она заплакала.
Не так, как плачут обиженные из-за опоздания любимого женщины – истерично, напоказ, растирая тушь по щекам; нет. Она плакала по-настоящему, не чтобы задеть меня, заставить утешать или что ещё. Она плакала тихо, явно стесняясь своей слабости, но устав её скрывать. Её боль была истинной, до ужаса истинной. Через пять минут слёзы Ди стали прерываться несвязным рассказом:
- Первый… Его звали Сергей… Расстался с девушкой… изменила… он хотел умереть… Живёт, и любит, и всё в порядке… Аня… её мать… погибла.. .автокатастрофа… Смогла смириться… Илья… инвалид… рука… смог устроить свою жизнь… Женька… Мари… Кирилл… Лина… - имена, имена, много, слишком много имён! Большое количество боли впитала в себя ангел. И теперь вся боль вырывалась из дрожащих тонких губ. Но не попадала в меня, а уносилась прочь, как развеваемый ветром пепел.
Потом её слёзы закончились. Она отодвинулась от меня, широко открыв покрасневшие глаза, стёрла остатки влаги с лица, и едва слышно шепнула:
-Спасибо.